Я пишу тебе, но ты не прочтешь, хотя мне этого так хочется.
Меня снова на тебе клинит. Тебя, как я посмотрю, тоже. Давай разберемся. Давай ты первый заговоришь со мною об этом, давай ты задашь мне этот вопрос, давай ты вызовешь меня на этот разговор. Пожалуйста!
Ведь я обещала больше не поднимать этих тем, и я сдержу слово.
Мы танцевали в мерцании светомузыки под Roman'a Rein'a. Мои раскрепощенные движения освобождали тебя. Мы были прекрасны в этом диком танце, мы были так близки... Огоньки желания в глазах... "Нечаянные" прикосновения... Близость, но недосягаемость.
И мне было неприятно, когда ты танцевал с другой, хотя ваш танец даже отдаленно не напоминал наше безумство.
И ни капли алкоголя. Пьяны друг от друга.
Мы стояли на остановке... Нет, не так.
Мы стояли на остановке под пронизывающим пыльным ветром, как два идиота, и обнимались под предлогом согреться. И, хотя мы могли пройти пару шагов и разъехаться на троллейбусах, мы упорно ждали маршрутку, потому что не хотели расставаться, и все было ни по чем, лишь бы сейчас быть вместе и ощущать тепло друг друга, обостренное стихией (без пафоса. штормовое передавали по радио).
И мы оба говорили вслух при появлении на горизонте очередной "газели": "ну, хоть это 58-ой!?", а думали про себя: "нет, еще мгновенье, еще чуть-чуть вот так постоять, согревая друг друга".
И плевать, что песок был везде - на губах, в глазах. Плевать, что насморк, кашель и температура обеспечены. Мы были рядом.
И тебе было очень приятно, что я не оставляю тебя одного (мне уехать ничто не мешало, только ты бы не пустил).
А еще тебе было приятно, когда, добравшись до центра (вместе с тобой) и прибыв домой, я позвонила тебе, беспокоясь, добрался ли ты.
И тебе было жаль, что я живу не на КСК. А еще лучше не на проспекте Фадеева, дом 17, не там. Жаль.
Или я обманываю себя? И все это лишь театр, ведь ты хороший актер...
Прошу, заговори со мной об этом... Молю...
Пески моей бескраней пустыни разметала пыльная буря. Непокой. Есть жизнь.